Проект:
А приятно же привозить подарки из поездок. Ну там магнитики, тарелки, песок в баночках, колокольчики, монеты, футболки, кружки.... А тут - кот! Рыжий, с наглым взглядом, длинными усами и коротким хвостом. Отдавили его собратья в борьбе за мамкину титьку , или дверью прищемили .. В общем, мы кота забрали! Подарок из Гаврилово посада.
Рассказ, Вика Кувенева.
Гаврюша
Когда тебе всего три месяца жизнь, должно быть, прекрасно-увлекательна. И она действительно казалась бы мне такой, если бы не одно обстоятельство. Я был всего лишь маленьким рыжим котенком, я родился и жил на конеферме, и месяц назад гнедая кобыла, каких здесь около сотни, отдавила мне хвост, так что добрая его половина отпала.
Но все же у меня была куча еды – конюх Кирилл никогда не жалел для меня и других кошек, мне было не так уж холодно – ворох сена – замечательное убежище, и мне всегда было с кем поговорить – кобылы такие разговорчивые.
Правда, жеребец Грохогон был очень шумным. Я даже как-то предложил Кириллу не кормить этого великана, потому что после кормежки он начинал со всей силы стучать копытом о пол и клацать зубами о решетку загона, но Кирилл, кажись, меня не понял или не расслышал. Говорят, у меня тихий голос.
Каждый день я выходил на осмотр своих владений – огромной конюшни. Это не так-то просто, когда туда-сюда снуют сотни пар ужасно огромных копыт. Я любил лошадей. Особенно пугливых жеребят. Да-да! Они очень пугливые. Стоило мне шикнуть на какого-либо из них, как они тут же бежали к маме.
Ферма, на которой я жил, находилась в месте, которое Кирилл называл Гаврилов-Посад. Я как-то услышал, что это чрезвычайно маленький городок. Наверное, мне бы в нем понравилось, но я не выходил с фермы. Если честно, я не бывал даже за пределами конюшни… Лошади часто говорили, как хорошо они погуляли, как холодно или слякотно снаружи… Даже жеребята выходили наружу, но я боялся. Я боялся, что меня затопчут. Старшие коты и кошки рассказывали, как быстро табун перемещается на приволье, не то, что в загонах.
Честно говоря, у меня не было имени. Я это точно знаю. Кобылы называли меня рыжий комок, а коты – обрубком. Ни то ни другое меня не устраивало. Конечно, кому бы такое понравилось!Кроме Кирилла, который никак меня не называл, на ферме бывала еще Катя. Катя была очень хорошей. Она любит лошадей. А ещё она любит кошек. Катя называла меня трусишкой. Я даже не знаю почему. Я, ведь, никого и ничего не боюсь! Правда, мой животик всегда прижимался к полу, когда я слышал громкие звуки, а лапки, согнувшись, так и несли меня в каморку, где Кирилл хранил различные инструменты и вкуснятинку для лошадей. Там же находились наши кошачьи подстилки. Мне иногда казалось, что Катя была на ферме самой главной. Но она же такая хрупкая женщина! (так всегда говорил Кирилл, когда Кати не было рядом). Катя часто говорила, что на ферме не место кошкам. Кошкам надо жить дома среди тепла и уюта. Особенно часто она это стала повторять, когда я потерял свой хвостик.
В тот день, когда я встретил Её, я как обычно осматривал свои владения. Я уже заканчивал осмотр и сновал у входа в ожидании Кирилла, надеясь выпросить у него что-нибудь вкусное. Но вот, вместо Кирилла на конюшню стали заходить странные коротышки. Это точно не были обычные люди. Я знаю, что люди высокие и говорят неспешно. А эти были маленькими и кричали, и смеялись, и тыкали короткими пальцами во все. В том числе и в меня. Мой животик тут же прижался к полу, а ноги, согнувшись, сами понесли меня в каморку. Но Она успела поймать меня. Это была странная девочка. Она была, как это сказать, не такая короткая, как остальные, но и не такая высокая, как Катя. Я догадался, что эти существа, были как жеребята у лошадей. Это были дети! Но мне все равно было ужасно страшно. Я весь дрожал в Ее руках. Она хотела меня погладить и сказала «Гаврюша», но я куснул Ее за палец, упал камнем вниз и умчался к себе в каморку. Долго еще я не мог отойти от ужаса встречи с детьми. Я слышал, как они ходят туда-сюда по конюшне, как они восторгаются кобылами и особенно гигантскими жеребцами. Но вот, наконец-то, стало тихо. Все, кажись, ушли. Я решил выйти и посмотреть, что произошло за то время, пока эти существа бродили по моей конюшне. Все лошади выглядели чрезвычайно довольными. Такое бывало только от морковки, свежего овса и бурного забега по территории фермы. Я лишь на мгновение застыл, от увиденного, и поэтому не обратил внимания на открывшуюся позади меня дверь. Неожиданно кто-то взял меня на руки. Кто-то прижал меня к груди. Я ничего не видел, мои глазки были прижаты к чьей-то теплой, вкусно пахнущей груди, но я слышал рядом голос Кати. Она что-то говорила о коробке. Кажется, в эту коробку собирались посадить меня. О, нет! Что они задумали! Я стал вырываться, царапаться, пытался укусить вкусно пахнущую руку…но бесполезно. Я был такой маленький. Но вот Катя забрала меня у Той Девочки и быстро посадила в коробку. На руках у Девочки было куда лучше. Нет! Я не хочу в коробку! Я стал вырываться и вот, когда я высунул голову из коробки, мне в носик ударил холодный воздух, а надо мной было огромное серое небо, а еще моросил дождик… Я был на улице. «Назовем его «Гаврюшей» в память о том, что он с Гавриловской фермы», - сказал рядом чей-то голос. Потом обладатель этого, как у мамы, голоса вынул меня из коробки и спрятал под свою куртку. Там было тепло и пахло также вкусно, как у той Девочки. Наверное, это была ее мама.
Мне было всего лишь три месяца, у меня не было половины хвостика, а моя шерстка жутко пахла конской подстилкой. Но одна девочка, увидев меня, сразу же полюбила. Ее не испугали мои недостатки и мои острые зубки. Она подарила мне дом и уют. А ещё она подарила мне имя.
